Да как это назвать-то?

Слово и вещи, часть I

                                       

Всякое искусство совершенно бесполезно.
О.Уайлд
На первом курсе преподователь по истории костюма дала нам задание, выписать цитату касающуюся одежды, или образа, из книги, которую каждый из нас читал на тот момент. Блестящее задание, богатейшее поле для дискуссий. Можно и на других посмотреть и себя показать. Но беда в том, что с чтением у студентов "технологии и дизайна" в году 2000-м было не густо, и как я помню, оказалось, что все зачитываются чем-то вроде "Анны Карениной", у которой, да, действительно, было всё в порядке с костюмом. Но сама я, показала себя ещё хуже прочих, потому что вынесла на общий суд правду. И она была страшна. В тот момент я читала что -то гиперчудовищно-фэнтезийное, даже боюсь вспомнить название. Как сейчас вижу, глаза нашей прекрасной преподовательницы, в которых застыли сострадание и лёгкий ужас, когда я зачитывала огромный отрывок и этой бурды, где были сандалии, фибулы, какие-то шляпы, капюшоны, копья и носки. Мне хочется думать, что под конец цитаты, я сама осознала свой позор. Могу сказать только одно, что получи это задание я годом позже, я бы выступила значительно эффектнее. Ибо второкурсник отличается от первокурсника, как граф Монте-Кристо от Эдмона Дантеса. И да, я к тому времени уже вовсю зачитывалась "Игрой в классики" Кортасара. Аргентинский Париж начала шестидесятых, мате и Миро, "Голуаз" и мост Искусств, ненавязчивая эротика и бесконечный cool-джаз. Это был бы "Девятый вал" в тихих ровных водах будущих модельерш. И глаза моей историко-костюмной мадам заискрились бы от полноты радости жизни и ощущения исполненого преподовательсого долга.

Беда только в том, что возлюбленный мной Хулио Кортасар ничтожно мало уделял внимания одежде, да и вообще внешнему облику своих героев. Мятая шляпа, мокрая рубашка, порваный чулок, всё. Но. У самых больших "вещелюбов" в литературе, как Бальзак, или Уайлд, или пуще того Гофман, все точно. "Жилетные карманы",  "желтенькие сюртучки", "картузы из выдры", "черные бархатными халаты", "фиолетовые гусарские доломаны, в пуговочках и позументах". Они не оставляют нам белых пятен: "руки его прохладные, белые и нежные, как цветы таили в себе странное очарование", "изящный рисунок алого рта", "величественность, подлинно испанская, глубокие морщины... торс атлета, руки старого солдата"...и так далее, и так далее, и так далее, как свойственно веку дендистскому. Мы всё это, кто со скрипом, кто и с удовольствием проглатываем, ибо за всей этой мелочью, мишурой, мы видем философские идеи чистые как горный родник, и глубокие как озеро Байкал (широкие, как Тихий океан).  Кортасар же ровно наоборот. Если и промелькнёт какая-то вещица, юбка или пуловер, то тут же стыдливо скроется вот в таком:

"... естественность и действительность, неизвестно почему, вдруг становятся врагами, наступает момент, когда естественное звучит до ужаса фальшиво, когда действительность двадцати лет локтями отталкивает действительность сорока лет, и каждый локоть, словно бритва разрывает твой пиджак в клочья. Я открываю новые миры, чуждый мне сегодняшний день, и каждый раз все более уверяюсь в том, что прийти к согласию-это худшая из иллюзий."
Кортасаровские идеи не вмещаются ни в какие рамки, они громаздятся друг на дружке, как ягодки на виноградной лозе. В одном предложении их так много, что ещё вначале фразы ты затаив дыхание открываешь для себя какую-то невозможную истину, а к середине она уже плывёт перед глазами, а к концу предложения её уже выпихивает за борт следующая ещё более вызывающая штукенция.  Я даже не буду пытаться анализировать его недра его романа, для этого у меня нет ни образования, ни здоровья. Лишь следуя поговорке, которая была в ходу в моей школе "каждый думает, в меру своей испорченности"(или я как-то приукрасила её), я пытаюсь разглядеть в этом эфемерном, затейливом как брабантское кружево романе, простые символы. Каков был Орасио Оливейра? Носил ли он бакенбарды? Был ли у Маги пушистый желтый свитер, была ли у челка (на дворе 1963 год), да и просто, была ли она красива? Была ли Бэбс полной, а Грегоровиус конопатым? Кортасар нам не сказал почти ничего, и вместе с тем он сказал всё. Это не роман, это художественная лента, где нет смысла выдумывать, где всё очевидно:
"Мага становилась грустной, подбирала опавший лист с тротуара, разговаривала с ним, расправляя его на ладони, переворачивала его то одной стороной, то другой, разглаживала его, постепенно счищая мякоть, пока у неё на руке не оставались лишь тонкие контуры рисунка из зелёных прожилок. И тогда Этьен перехватывал у неё листи смотрел сквозь него на свет. Вот за это они ею и восхищались, и им становилось немного стыдно, что они были грубы с ней, и Мага пользовалась этим, чтобы попросить ещё кружку пива и, если можно, немного картошки "фри".  

Источник: http://azku.ru/gofman-skazki/shhelkunchik-i-myshinyj-korol.htmlвсеми подробностями "глаза его вспыхнули став из голубых, аметистовыми",  "изящным рисунком алого рта",   

2008

         

Говорит треска улитке: «Побыстрей, дружок, иди! 
Мне на хвост дельфин наступит – он плетется позади.
Видишь, крабы, черепахи мчатся к морю мимо нас.
Нынче бал у нас на взморье, ты пойдешь ли с нами в пляс? 



                                             

    

The Burberry Spring/Summer 2008 Campaign featuring British models Jack Bevan, Alex Pettyfer, Eddie Redmayne, Laura Fraser, Agyness Deyn, Merlin Ferry, Will Cameron, Martin Tomlinson, Edie Campbell, Lily Donaldson, Liam Wade, Coco Sumner and Josh Beech, photographed by Mario Testino

Эдди Редмэйн на the graham norton show:  "Было замечательно. Это было пару лет назад. Снимал Марио Тестино. Я помню как в самом начале на фото были модель, я-актёр-кумир, и музыкант. И Марио Тестино, с которым я никогда не работал, самый удивительный и великолепный человек, но в этот момент он будто спародировал сам себя. Для фото нам нужно было как бы бежать и подпрыгивать. У него там стояла камера, и он сказал: "Окей, дорогой, ты супер-модель, ты рок звезда, Эдди ты звезда кино, Я-Марио Тестино, я не знаю куда это всё зайдёт!" И так получилось, что я застыл в воздухе в такой позе и с таким лицом. Но он получил нужные фото, потому что получился естественный шок и отчаяние."
P.S. Просто загадка, девичьи шмотки у Кристофера Бейли всегда хорошие, а мужские просто прекрасные, как это объяснить?

Моду я всё ещё не люблю

Хорошо же быть мужчиной, особенно в 2017 году!

Dior Homme

Lanvin

Prada 

Ann Demeulemeester

Vivienne Westwood

Topman

Dries Van Noten

 Joseph

Miharayasuhiro

John Varvatos

Prada

Prada

Balmain

Marni

Balenciaga

Miharayasuhiro

Miharayasuhiro

Miharayasuhiro

Prada

Miharayasuhiro

Prada

Balenciaga

E. Tautz

et cetera

Пух

                                     

                 Алану А. Милну посвящается




Вот, допустим, пуховик. Само слово-то, лёгкое, воздушное!... Сразу чувствуется, вещь созданная на радость людям. Посудите сами, минус десять. Это холодно. Какое уж тут пальто? Парка, тоже холодно, потом слишком милитаристично(есть такое слово?), ди и чего греха таить, носили-переносили. Шуба. Да. Но!Искусственная-ха-ха-ха, мой вариант, и всё же ха-ха-ха. Натуральная шуба. Когда пишешь эти слова, возникает богатая палитра переживаний. Слышится откуда-то из двухтысячных хорактерное андретановское "дорогобагато", и ещё более старорежимное "справил жене шубу!", и пластеллиновое "мех-мясо, шкварок нажарим!" И вот уже перед глазами кружится карусель образов: голубые норки, стриженые бобры, кустодиевский Шаляпин, скунсы, цыгане, оркестр и "Па-а-альтишко, немного песцовое!". Если вы согласны на всю эту музыку и вас по ночам кровавые горностаи не мучают, тогда дерзайте. Но что, если нет? (Читаем "денег нет") Тогда, ПУХОВИК. Он предмет простой, он никуда не денется, как заметил Винни-Пух. Их так много, они такие разные, красивые, не красивые, очень не красивые, что анализировать эту тему откровенно смешно, да попросту лень. Но что бы хоть как-то оправдать, точнее оправдаться за потраченное читательское время (время, потратить время на время)-короткая история.

Сидим мы с мамой третьего дня на кухне, она мне и рассказывает:
"-...А раньше пуховики, был такой шик! Такие дорогие были ... А потом завезли не дорогие. Из Китая. Красивые, яркие. Только с клещами. Они каких-то домашних птиц щипали, и в куртку впихивали. А у тех птиц то ли клещ, то ли вши, то ли ещё какая-то гадина в перьях жила. Так что потом вся прогрессивная Калуга (мы из Калуги) чесалась..."
FIN

Не делайте из еды культа!

«…господа средней руки, что на одной станции потребуют ветчины, на другой поросенка, на третьей ломоть осетра или какую-нибудь запеканную колбасу с луком и потом как ни в чем не бывало садятся за стол, в какое хочешь время, и стерляжья уха с налимами и молоками шипит и ворчит у них меж зубами, заедаемая расстегаем или кулебякой с сомовьим плесом, так что вчуже пронимает аппетит, -- вот эти господа, точно, пользуются завидным даянием неба!» Будь Николай Васильевич нашим современником, он вполне, мог бы выложить это на своей страничке в ФБ, как это делают большинство моих друзей. К сожалению последние, выносят на всеобщее обозрение свои завтраки, полдники и обеды с ужинами, без тени иронии.  Вот, мол, порадуйтесь, где и чем  мы питаемся.  И при всей комичности и даже интимности этого процесса , они очень ответственно к этому относятся, что бы все, кто хуже, меньше, или вообще ест дома, могли порадоваться за них, и насладиться визуальным рядом (обычно тексту  сопутствуют фотоматериалы).

Вообще кулинария, на мой взгляд, несёт определённую опасность  модной индустрии.  И не только меняя параметры личности, на которую она работает. Гастрономия теснит моду решительно по всем фронтам!  На телевидении появляется дикое количество передач, где перед изумлённой публикой покупают, готовят и поедают, их явно больше, чем тех, где раздевают, одевают и расчёсывают. Модельеры становятся поварами, не повально, но такие казусы случаются, вот обратно, не встречала.  Рестораны  теснят магазины, что логично, ведь новый «спинжак с карманами» мы покупаем от силы два раза в месяц, а питаемся… дайте подумать… по крайней мере, 90 раз в месяц! Теперь о ФБ. Конечно, возникает ощущение, что покупки новых вещей, да и напяливание на себя старых, происходит только для того, чтобы сфотографировать и выложить. И чтобы внимательные друзья тут же отозвались, как у того же Гоголя:    "Какой веселенький ситец!"

"Милая, это пестро".

"Ах, нет, не пестро!"

"Ах, пестро!"

Но судя по моей ленте, записи, вроде «мы отобедали пастой с базиликом и «бурдашкой»», или «до чего же хороши в ресторане «Прага» ерши!», заметно превосходят все прочие. И это при том, что мои знакомые, образованнейшие и интереснейшие люди. Наверное просто неудобно выносить в мир свои настоящие мысли, желания, переживания, да и к чему? Просто создаётся впечатление, что у нас, как в  другом уездном городе N «жители   города рождаются  лишь  затем,  чтобы  побриться,  остричься, освежить голову вежеталем и сразу же умереть». Одеться, покушать и сразу умереть.

Велика Різниця |Велике перевтілення - Андре Тан часть 3